анапа: первые дни войны

Накануне

В 1940 году между СССР и Германией заключен Пакт о Ненападении. Разговоров много. Сколь надежен этот пакт? Можно ли верить ему? – хочется. Но фашистская Германия уже оккупировала Францию, Чехословакию, Румынию…

Март месяц, а быть может начало апреля. Около 12 часов ночи стук в дверь. Вышла. Нарочный из военкомата передает вызов: «с получением настоящего явиться в III часть имея при себе военный билет». Быстро одеваюсь. Иду. Думаю, что это может значить??

Незадолго до этого я получила письмо от знакомого кадрового военного из Кисловодского санатория в котором он писал, чтобы я ему в санаторий писем больше не писала, т.к. его неожиданно отзывают в воинскую часть. Сколь я знала где-то около Минска.

Пришла в военкомат. За столом сидел начальник III части, перед ним журнал. Отдала вызов и военный билет. Он посмотрел на часы, сделал какую-то отметку в списке, вернул военный билет со словами: «Можете быть свободны». Вопросов не задаю, они не уместны. Видимо, это проверка мобилизационной готовности, дисциплинированности. [В 1939 году К.Я. Ведергон по разверстке была послана в Ленинградский ГИДУВ на курсы по индикации О.В. (отравляющих веществ), после окончания которых полученное ей свидетельство об окончании курсов было сдано в военкомат, как это тогда требовалось. Военкомат поставил Ведергон на учет.]

Недели через 3 мне было выдано мобилизационное предписание, обязывающее в случае войны явиться в штаб дивизии № такой-то (№ конечно не помню). Мобилизационное предписание в конце мая было изъято. Видимо, в связи с тем, что дивизия, стоявшая тогда на черноморском побережье Кавказа, была переброшена.

Жизнь текла как обычно. Работа в больнице. Занятия с санитарками по программе ГСОх, которые посещались не очень активно. Занятия на РОКК курсах медсестер, где я вела практические занятия по анатомии и лабораторному делу. Частые учебные воздушные тревоги. Они на с не беспокоили, к ним привыкли, как к чему-то обыденно необходимому.

…

В конце мая или начале июня в Анапском районе проводился большой лагерный сбор военнообязанных мужчин.

Июнь. Санатории заполнены. Было довольно много и неорганизованных курортников, как их у нас называли «дикарей». У меня гостил молоденький летчик ВВС.

День войны

22|VI  на рассвете серена воздушной тревоги. Утро прохладное, но ясное, солнечное. Никто из нас не думал, что это уже не мирное утро. Как это было принято в моей семье в воскресенье с утра мы большой компанией молодежи отправляемся подальше на пляж. Дует норд-ост, свежо.

Пляж почти пуст, рано. Дошли до «Бимлюка», забрались в кукурузы [кукурузы, так называли большие песчаные дюны, поросшие дикой маслиной – лохом – травянистой растительностью], ветра тут нет, жара. Часов около 12-ти отправились домой. Выбрались из кукуруз… На пляже что-то непонятное, отдыхающих нет. Оживленное движение военных верховых. Решаем, что это маневры. Подошли ближе к городу, здесь на пляже суета. Люди бегут в город – в сберкассы, к железнодорожным кассам. Только тут услышали, что уже несколько раз по радио объявляли о вероломном нападении Германии на наши границы.

Значит ночная воздушная тревога уже не была учебной.

Боря, так звали летчика, заторопился. Ему срочно надо возвращаться в часть. Не знали мы, что через несколько дней он погибнет в воздушном бою.

Вошли в Анапу. Город не узнать. Все зданий в целях маскировки окрасили жидкой серой глиной. Дома стали на вид «угрюмыми», приземистыми. В городе среди курортных паника. Очень скоро в сберкассах не стало наличных денег.

Началась эвакуация из санаторий, в первую очередь детских, которая закончилась в июле.

Пошла в райздрав. В кабинете сидел какой-то растерянный Беляев Николай Николаевич – зав. райздравом  и подтянутый, как всегда деловой зав. поликлиникой Зенцов Иван Алексеевич.

Что делать? – а то, что предусмотрено инструкцией МПВО о работе медицинских учреждений в условиях военного времени.

Беляев Н.Н. и Зенцов И.А. решают собрать сегодня всех завотделениями. Мне говорят, что вызовут.

22|VI поздним вечером вызов в Райздрав. Пошла, улицы безлюдны, лишь кое-где проходит военный патруль. В Райздраве многолюдно. Все какие-то напряженные, озабоченные. Говорят, что многих молодых медиков уже мобилизовали. Знакомят с предварительным планом работ медучреждений. Подробности плана не помню. Помню, что было введено дежурство врачей по поликлинике, усилены дежурства по больнице. Сказали, что в дальнейшем город будет разбит на участки, для организации медицинских пунктов помощи пострадавшим в случае воздушного нападения. Это было проведено что-то около первой половины июля. К каждому участку был прикреплен врач, которому вменялось организовать пункт и сандружину из населения. Такие дружины на предприятиях имелись и в мирное время. Мне попался участок не помню между какими улицами, но ниже улицы Владимирской.

Было предложено всегда иметь при себе противогаз, которых было мало. Да и имевшиеся были устарелой системы. Но я, будучи человеком дисциплинированным, противогаз носила. Надо мной товарищи-медики подсмеивались, но я не могла не носить, иначе я не могла бы требовать дисциплины от своих подчиненных, не выполнив сама наших решений.

Июль

Сводки информбюро тревожны. Санатории эвакуированы. Паника среди неорганизованных курортных улеглась. Некоторые уехали, другие надеялись уехать вскоре; иные не знали, куда им ехать, т.к. места их постоянного жительства уже были оккупированы.

В городе наспех строят примитивное бомбоубежище – Щель.

Начались дни чрезвычайно напряженной работы. Повседневная работа в больнице. Занятия с санитарками по ГСО, которые только теперь активно посещают кружок организации медпункта, комнату под который выделил к/х Кирова на улице Крымской. Комната голая. Ничего нет. Выдали только плакаты. Обещая перевязочный материал, медикаменты на «потом». С большим трудом выпросили старые носилки в больнице. Для практических занятий нарезали бинты из старых простынь. Увы, моему пункту было далеко до совершенства, как, впрочем, пока и на других участках.

Усиленно вербовали доноров.

В вечернее время мы – медики ходим с удостоверением о месте работы.

В начале июля – ЧП – разводящий патрульный удил заснувшего на посту часового.

Сводки информбюро все тревожнее. Фронт все ближе и ближе к Северному Кавказу.

Утром 27|VII в больницу поступило телефонное распоряжение: «В связи с мобилизацией врача К.Я. Ведергон произвести с ней полный расчет в 24 часа».

Иду домой, там ждала меня повестка о мобилизации, в которой указывалось, что с собой взять только смену белья и продовольствия на сутки. Срочно готовлюсь к отъезду. Беру рюкзак, кладу руководство по лабораторному делу. Основные документы.

Что ждет?

Приходят друзья. Сажусь за пианино, играю все свои любимые вещи. 28|VII получила расчет. В конце дня у райвоенкомата проводы нас – большой группы медицинских работников во главе с врачом Зенцовым Иваном Алексеевичем.

Куда нас направят неизвестно. Пока едем в крайвоенкомат в Краснодар.

До свидания Анапа, а быть может прощай.

Еще одна страница жизни перевернута.